Допустимо ли унижать другое человеческое существо? Кого-то, кого ты знаешь по одному-единственному посту в соцсетях? Согласны ли вы, чтобы вас судили на основании комментария или опубликованного фото? Это не теоретические рассуждения: большинство из нас если не участвовали, то хотя бы наблюдали за онлайн-шеймингом — ситуацией, когда на одного «провинившегося» человека обрушивается волна общественного гнева. Как же действует механизм общественного порицания в скоростном мире социальных сетей? Рассказывает Джон Ронсон, журналист, автор бестселлера «Итак, вас унизили публично».
— Почему мы с такой готовностью начинаем онлайн-шейминг в социальных сетях?
— Интернет-травля часто начинается из праведных побуждений — вот в чем заключается ирония. Часто люди идут на жестокость, будучи уверены, что это хорошо. Когда вы сводите поведение человека до информации, которая содержится в одном твите, все становится черно-белым. Вот почему в соцсетях все либо величественные герои, либо мерзкие злодеи — для «простых смертных» там нет места. Если посмотреть на самые популярные публикации дня, можно с уверенностью сказать, что одни попали в тренды, потому что их сочли героями, достойными подражания, а другие — потому что их заклеймили как самых жутких монстров.
Мне кажется, это две стороны одной и той же медали. Ведь реальные люди находятся в этой самой скучной серой зоне между «восхитительно» и «отвратительно». Но на самом деле серая зона — как раз то место, где происходят чудеса. Вся моя работа в течение предыдущих 20 лет посвящена освещению серой зоны. Два своих выступления на TED я закончил призывом помнить, что человек одновременно умен и глуп и что гуманизм обитает именно в серой зоне.
— Иногда предметом публичного унижения становятся организации, а не отдельные люди. Существует ли разница между травлей человека и травлей компании?
— Компания состоит из отдельных людей. Стыдить организацию — не такая безобидная забава. Это жестоко сказывается на людях, которые в ней работают. Но существуют хорошие журналистские расследования и актуальные правозащитные кампании. В них я не вижу ничего плохого. А вот уничтожение той же Жюстин Сакко за неудачную шутку в «Твиттере» (и таких примеров миллион) никому не принесло никакой пользы. Это была травля во имя праведности. О чем нужно договориться, так это в чем заключается разница между актуальной кампанией в защиту социальной справедливости и какой-то катарсической альтернативой ей.
— Что подпитывает шеймеров — нужда чувствовать свою моральную правоту?
— Да. Я думаю, львиная доля онлайн-травли — это моральный шейминг. И это действительно иронично, потому что те, кто участвует в травле, зачастую делают это бесконтрольно, вредя невинным людям.
Посмотрите на историю со взломом клиентской базы данных Ashley Madison — канадского сайта знакомств для людей, состоящих в браке. Имена людей, которые искали связи на стороне через этот сайт, раскрыли из моральных побуждений. В результате предполагается, что четверо человек совершили суицид из-за этого скандала. Если не смерть, то возможное серьезное последствие такой кампании — это потеря работы или проблемы с психическим здоровьем для многих людей. Размер наказания явно превышает преступление.
Интересно, что часто онлайн-шейминг мотивируется нашей моральностью и праведностью, желанием «причинить добро», дать голос униженным и обездоленным. То есть зачастую начинается все со вполне благородных намерений, которые ведут к ужасающим последствиям. Обращать внимание на этот механизм очень важно. И, обращая на него внимание, вы не высказываетесь против моральности самого послания, а лишь говорите о том, что нужно быть реалистом и понимать, чем это чревато. То еще поле боя.
— Не кажется ли вам, что мы дошли до той черты, когда людям важнее доказать свою правоту, чем заботиться о благе других? Не теряем ли мы способность к эмпатии?
— Я думаю, социальные сети крадут у нас эмпатию, а также способность различать серьезные прегрешения и мелкие проступки. Мы порой забываем, что по ту сторону баррикад — тоже люди. Это одна из причин, по которой я и написал свою книгу. Я хотел вернуть человеческий образ людям, которых уничтожили онлайн. Наверное, это вообще главная причина, по которой я занимаюсь большинством своих историй: как «раздемонизировать» демонов. Эта книга была для меня особенно важна. Наверное, потому что жертвы публичной интернет-травли были растоптаны такими же милыми людьми, как мы с вами.
— В книге «Итак, вас унизили публично» вы говорите, что социальные сети создают сцену для чрезмерной драматизации. А традиционные медиа вносят свою лепту в проблему?
— Конечно. Это то, что меня особенно печалит. У соцсетей была возможность все исправить, но по факту они повторяют все те же ошибки традиционных медиа. Я также считаю, что преобладание социальных сетей бросает камень в огород СМИ. Ведь они попросту позволяют «Твиттеру» создавать свою повестку дня и выходить сухим из воды. «Твиттер» решает, что Жюстин Сакко отвратительна и заслуживает увольнения, и традиционные медиа идут у него на поводу. Зубрилы уничтожили школьного задиру. Это то, что поразило меня больше всего.
Я вырос в мире журналистики, где от тебя ожидают бесстрашия, чтобы высказывать правду в лицо власть имущим, но, когда власть в руках соцсетей, СМИ боятся сказать слово поперек. С появлением соцсетей СМИ, наверное, думали: «Если мы будем их игнорировать, они исчезнут». Но сейчас все крупнейшие СМИ зависимы от их благосклонности. Это не может не шокировать. В случае с Жюстин Сакко это чувствовалось особенно остро. Хотя многие люди отлично понимали, что она не намеревалась прослыть расисткой, что ее затравили незаслуженно, никто ее не поддержал. Потому что все боялись — боялись социальных сетей.
— В своей книге вы приводите пример онлайн-шейминга непорядочного онлайн-шеймера. Выходит, все просто опустились до его же уровня. Почему нам не хватает фантазии, чтобы придумать другой способ поставить шеймера на место?
— Мне кажется, унизить кого-то — самое простое дело. Быть терпеливым, рассудительным, эмпатичным просто немодно. Все это требует времени, а «Твиттер» выносит суждения и приговоры моментально. Вообще нужно быть аккуратными, чтобы критиковать само действие, но не атаковать человека. Мне кажется, это нормально — «ненавидеть грех, но любить грешника». На мой взгляд, единственный выход из этого порочного круга — придумать новые стратегии поведения, не допускающие травлю людей. Если кого-то публично пристыдили, а потом горстка людей сказала: «Погодите, давайте посмотрим на это с другой стороны», — и все начнут обсуждение, то все в порядке.
— То есть вы хотите, чтобы больше людей поднимали руку и говорили: «Подождите, давайте сначала обсудим это, прежде чем разорвать кого-то в клочья»?
— Именно так. Это и есть демократия.
От редакции
Один из самых вопиющих примеров онлайн-шейминга — история Жюстин Сакко. Как двусмысленная шутка разрушила жизнь человека, читайте в статье: https://psy.systems/post/kak-odin-neostorozhny-tvit-razrushil-zhizn
В Сети присутствует некоторое количество людей с незрелыми механизмами удерживания агрессии, всегда готовых слить ее на кого угодно, заявляя при этом, что высказали «свое мнение». Частной историей, отражающей печальную общественную тенденцию, поделилась экзистенциальный психолог, популярный блогер Вероника Хлебова: https://psy.systems/post/istoria-odnoj-travli-chstnost-ili-trend.
Часто шеймеры своими агрессивными нападками стремятся публично пристыдить жертву. Американская исследовательница Дженнифер Джекет в книге «Зачем нам стыд? Человек vs. общество» описывает механизм действия стыда и объясняет, какова его роль в современном обществе: https://psy.systems/post/dzhennifer-dzheket-zachem-nam-styd
