Пожалуй, нет болезненнее вопроса, чем вопрос о прощении, когда вы чувствуете, что вас предали и нанесли вам серьезный ущерб. Все усугубляется, когда мать, чья святая обязанность — любить и заботиться, не выполнила перед вами свой долг, и эти раны вы принесли из детства во взрослую жизнь.
«Свершать ошибки — по-человечески, прощать — по-божески», — писал Александр Поуп, и это важное культурное послание. Способность прощать, особенно вопиющую несправедливость, часто понимается как маркер морального и духовного развития. В иудео-христианской традиции прощение наделяется особым духовным авторитетом — идея «прощай нам, как мы прощаем должникам нашим» закреплена в молитве «Отче наш».
Осознавать эту культурную особенность важно, потому что нелюбимая дочь может чувствовать сильное давление простить свою мать. Это давление идет со стороны друзей, знакомых, родственников, незнакомцев и даже психологов. И попытки простить могут подпитываться нуждой показать себя более моральным человеком, чем мать.
Но, несмотря на то что прощение единогласно превозносится на моральный пьедестал, существует большая путаница вокруг самого понятия. Прощение снимает с виновного ответственность? Или суть вообще не в этом? Прощение в первую очередь относится к тому, кого прощают, или к тому, кто прощает? Суть прощения — избавиться от злости? Прощение дает какие-то преимущества по сравнению с жаждой возмездия? Или оно превращает тебя в марионетку? Это все вопросы, ответы на которые люди пытают найти годами.
Вот как на этот вопрос ответили мои читатели.
Психология прощения
«Мне кажется, прощение — это личный выбор, и тут нет единственно верного ответа. Я думаю, независимо от того, как другие определяют для себя это слово, для меня прощение означает как бы оправдание сделанному, и я не могу использовать это слово».
«Я подошла к черте искреннего прощения, потому что не могу цепляться за абьюзивное прошлое, если хочу для себя лучшего будущего. Это не оправдывает все, что она сделала со мной, но я заслуживаю свободу иметь мир и любовь в своем сердце — то, чему она не научила меня».
В начале своей истории человечество выживало в группах, а не поодиночке, поэтому существует теория, что необходимость прощать возникла как просоциальное поведение. Месть не только разделяет тебя с обидчиком, но и может навредить общим интересам племени.
В статье Дженни Л. Бернетт и коллег исследователи выдвигают гипотезу, что стратегия прощения могла возникнуть как способ оценить риски возмездия на фоне возможных преимуществ сохранения отношений. Логика такова. Более молодой член племени охотников и собирателей напал на вашего приятеля. Но вы понимаете, что он один из самых сильных мужчин племени и будет очень полезен в сезон дождей. Что делать? Отомстить, чтобы в будущем пресечь подобное поведение, или простить в надежде на будущее сотрудничество? В серии экспериментов, проведенных среди студентов, исследователи выявили, что участники просчитывали риски и возможные выгоды, раздумывая, прощать обидчика или нет.
«Почти всегда, когда кто-то ожидает, что вы простите его плохое отношение к вам, он, по сути, имеет в виду: “Сохрани отношения со мной, чтобы продолжать восполнять мои эгоистичные потребности”. Уходите, убегайте от них, не оглядываясь. Сожгите мосты, если нужно, но не позволяйте таким людям быть частью вашей жизни. Вы не обязаны дарить им прощение и искупление себе в ущерб».
Другие исследования показывают, что определенные черты характера делают людей более склонными к прощению. Или, вернее, более склонными рассматривать прощение как полезную стратегию и наиболее конструктивную реакцию в ответ на причиненный ущерб. Статья Майкла Маккаллоха предполагает, что люди, которые наслаждаются хорошими отношениями с окружающими в своей жизни, более прощающие, равно как и эмоционально стабильные и религиозные люди.
Исследователи также предполагают, что тут в ход идут специфические психологические процессы: эмпатия к «преступнику», осознание, что ты сам можешь быть не прав или что причиненный ущерб не настолько велик, как кажется, а также тенденция не зацикливаться на предательстве или обиде. Хотя в этой статье не упоминается теория привязанности, но все описанное вполне может относиться к женщине с тревожным типом привязанности — частым побочным продуктом детства, в котором ваши эмоциональные нужды игнорировались.
Один из аналитических обзоров находит связь между самоконтролем и прощением, когда человек считает, что возмездие — более примитивная модель поведения, а самоконтроль конструктивен. Честно говоря, мне это кажется культурным предрассудком, но больше на эту тему — в анонимном комментарии читательницы.
Поцелуй дикобраза и другие инсайты
«Как можно простить мать, которая не только отказывается признавать, что ранила вас своими действиями, но и шокирована тем, что вы считаете, будто она была жестока по отношению к вам? Я отказываюсь оправдывать ее обращение со мной.
Я решила сама стать для себя родителем, которого мне не хватало, и полюбить своего внутреннего ребенка. Я отношусь к нему с заботой и добротой, как он того заслуживает. И это отнимает столько энергии и усилий, порой это очень тяжело. Если бы только меня воспитывали хорошо! Как я вообще могу понять и простить это, тем самым доказав, что мать была права в своих действиях?
Я не коплю в себе ненависть и злобу, я разобралась со своими эмоциями по поводу детского опыта, но я не могу извинить мать, пока она отрицает свою жесткость в обращении со мной».
Эту человеческую дилемму философ уже сравнил с двумя целующимися дикобразами. Представьте, как в холодную ночь они жмутся друг к другу, пытаясь согреться, и наслаждаются близостью, пока один из них не уколет другого. Ой, больно!
Так как люди — социальные существа, они не защищены от моментов «ой, больно!» в своей гонке за близостью с другими. Прощение — это не отрицание или попытка сделать вид, что боли и ущерба не было. Фактически оно как раз признает наличие боли, потому что без нее нужды в прощении вообще не возникло бы. Кроме того, прощение подтверждает умышленность причинения вреда, потому что неумышленные действия не требуют прощения. Например, когда ветка соседского дерева падает на вашу машину и разбивает лобовое стекло, извинять соседа не за что. Но когда он берет ветку в руки и собственноручно разбивает стекло — это другая история.
Прощение не просто обозначает примирение и воссоединение. Хотя примирение действительно требует прощения, вы можете простить кого-то и не иметь с ним дела в будущем. И в конце концов, что особенно важно, прощение — не единичный акт, а процесс. Оно требует регулировать негативные эмоции, которые возникают в результате принятия этого решения, а также делать волевое усилие, чтобы не поддаваться желанию дать сдачи. Это процесс, который требует огромного количества эмоциональной и умственной работы. И, как говорит специалист по прощению Финчман, фраза «Я пытаюсь тебя простить» особенно правдива.
Всегда ли работает прощение?
«Я прощала свою мать снова и снова. Я возвращалась, надеясь на другой исход, но, увы, этого так и не произошло. Я понимаю, что она не родилась такой, что с ней происходили определенные события, она принимала определенные решения, и внутри нее что-то сломалось. Я чувствую, что она зашла слишком далеко в своем режиме “я, я, я”.
Я пыталась оградить себя от этого, но, когда случался какой-то кризис, я, конечно же, была рядом с ней, чтобы спасти ее, потому что она моя мама, а я — это я. Потому кризис минует, вещи вернутся на круги своя — все опять “нормально”. Я слишком долго жила в этой обстановке. Я наконец-то приняла решение оборвать всю связь, в том числе сменить номер телефона».
Мне кажется, вы уже знаете ответ на вопрос, всегда ли прощение действенно. Возможно, из личного опыта или из чужого. Короткий ответ: нет.
Давайте обратимся к исследованию, которое рассматривает обратную сторону медали. Название статьи говорит само за себя — «Эффект придверного коврика» и предупреждает всех дочерей, которые хотят и простить токсичную мать, и сохранить с ней отношения.
Существуют и прямо противоположные исследования — большинство концентрируют внимание на преимуществах и выгодах прощения. Лора Лучис, Эли Финкел и другие ученые выяснили, что прощение эффективно только при выполнении определенных условий: когда обидчик загладил свою вину и изменил поведение. В этом случае сохраняется самоуважение прощающего человека. Но когда обидчик не выполнил этих условий или, еще хуже, воспринимает факт прощения как открытое приглашение продолжать в том же духе, прощающий будет чувствовать, что им воспользовались.
Несмотря на то что в целом исследование рассматривает прощение как панацею, авторы пишут вот что: «Важна реакция как жертвы, так и обидчика. Самоуважение и самовосприятие жертвы определяются не только их собственным решением простить или нет, но и решением обидчика обеспечить жертве безопасность и уважение в отношениях или нет».
Пока ваша мать открыто не признает, что обращалась с вами неправильно, и не пообещает исправить ситуацию, прощение может лишь в очередной раз утвердить вас в статусе придверного коврика.
Танец отрицания и прощение
«Да! Вы отлично описали то, что я пережила. Часть прощения — это не только осознание, что я не получу любовь от матери, но и решение прекратить ее добиваться. Потом я позволю себе искать любовь там, где ее мне будут дарить, а не там, где ее нет. И потом на душе у меня наступит мир!»
Психологи сходятся на том, что прощение проступков — краеугольный камень сохранения близких отношений, особенно в браке. Но есть тут и свое «но»: отношения должны быть среди равных партнеров, без какого-либо дисбаланса в распределении власти, с равными вложениями с обеих сторон, с одинаковым пониманием преимуществ близкой связи. По определению отношения между дочерью и нелюбящей матерью — это не отношения двух равных, даже если дочь уже взрослая. Она по-прежнему жаждет материнской любви и поддержки и не получает их.
Прощение вообще может помешать дочери осознать, насколько сильно ее ранили и насколько сильно ей нужно исцеление. Это то, что я называю «танцем отрицания» — оправдания, которые рационализируют и нормализируют слова и действия матери: «Она не знала, что делает мне больно», «У нее самой было тяжелое детство, и она не умела по-другому», «Наверное, я действительно слишком чувствительная, как она и говорит».
Так как прощение рассматривается как признак морального достоинства и должно отличать вас от всех обидчивых и мстительных людей мира, нелюбимая дочь может неосознанно верить в то, что такое достойное поведение поможет ей получить желаемое, а именно любовь матери.
Поэтому ключевой вопрос тут может заключаться не в том, прощать свою мать или нет, а в том, когда ее прощать и с какими мотивами.
Прощение после разрыва связи
«Прощение всегда идет бок о бок с исцелением, а исцеление начинается с честности и любви к самой себе. И под прощением я не понимаю сказать: “Ничего страшного, я вижу, что ты просто сделала ошибку и не имела плохих намерений”. Это “нормальное” прощение, которое мы практикуем ежедневно, потому что все люди совершают ошибки.
Я говорю о другом виде прощения. Это когда ты говоришь: “Я вижу то, что ты сделала, в истинном свете. Это было ужасно и неприемлемо, это причинило мне непоправимый вред. Но я хочу закрыть эту главу жизни и отпустить тебя”. Это то прощение, над которым я работаю, чтобы исцелиться от серьезных травм. Но опять же прощение — не цель. Цель — это исцеление. Прощение происходит в результате исцеления».
Многие нелюбимые дочери говорят о прощении как о финальном шаге освобождения. Кажется, дело тут скорее не в прощении матери, а в выборе перестать фокусироваться на нем. Это правда, что, продолжая испытывать злость, ощущать занозу того, как несправедливо с ними обошлась мать, постоянное сожаление, что их матерью была именно она, они продолжают эмоционально находиться в отношениях, даже если вышли из них физически. В этом сценарии прощение — ключевой шаг для отсоединения от ситуации и сепарации от матери.
Тем не менее одна дочь аккуратно очертила различия между прощением и сепарацией.
«Вот в чем суть: я больше не подставляю вторую щеку. Самое близкое к прощению, что я могу сделать, — это “отпустить историю” в буддистском понимании. Постоянное размышление о ней “протаптывает” нейронные дорожки в моем мозге, поэтому я решила оставаться в моменте. Когда я ловлю себя на мысли об этой ситуации, я возвращаюсь в момент “здесь и сейчас” — например, концентрируюсь на дыхании. Снова, и снова, и снова. Столько раз, сколько понадобится.
Депрессия — это думать о прошлом. Тревожность — думать о будущем. Осознанность стала ответом для меня. Сострадание также останавливает процесс “протаптывания дорожек”, поэтому в такие моменты я думаю о том, что должно было случиться с моей матерью. Я делаю это ради себя и своего мозга. Прощение? Нет».
Решение простить нелюбящую мать — сложное, оно зависит от вашей мотивации и намерений. Меня часто спрашивают, простила ли я свою мать. Правда в том, что я не простила. Я уверена, что намеренная жестокость по отношению к детям — непростительное действие. А моя мать действительно виновна в этом, поэтому никакого прощения нет.
Но если говорить о том, чтобы отпустить ситуацию, — это другое дело. На самом деле я никогда не думаю о ней, пока не начинаю о ней писать. В каком-то смысле это абсолютное отсоединение от ситуации.
От редакции
Пег Стрип — автор книги для взрослых дочерей, которые до сих пор нуждаются в материнской любви «Детокс для дочери: излечение от нелюбящей матери и восстановление своей жизни». Мы прочитали ее для вас и сделали обзор ключевых моментов: https://psy.systems/post/peg-strip-detoks-dlya-docheri.
Мы многократно слышали, что все наши проблемы из детства. Ребенок воспринимает своих родителей как существ могущественных и правильных, и в этом часто кроется причина детских обид и неоправданных ожиданий. Как справиться со своим разочарованием в маминой непогрешимости и идеальности, рассказывает коуч, психолог и гештальттерапевт Нина Рубштейн: https://psy.systems/post/kak-prostit-mamu.
Ольга Юрковская предостерегает, что негативные чувства по отношению к родителям блокируют вашу энергию, которую вы можете направить в куда более полезное русло. Как избавиться от чувства вины за попытки отлепиться от своих родителей, ищите в статье: https://psy.systems/post/pust-mama-uslyshit.
