Аксана Ковалева — аккредитованный музыкальный терапевт. Уехала из родной Беларуси 17 лет назад. Долгое время прожила в Королевстве Бахрейн, а совсем недавно переехала с семьей в Канаду.
— Первый вопрос: все-таки Оксана или Аксана?
— Меня зовут Оксана Ковалева, но уже лет 18 я предпочитаю писать свое имя по-белорусски — Аксана. Так было написано в моем первом загранпаспорте — так я и оставила. Зато сейчас по этому запросу поисковик выдает только мою профессиональную информацию, а не тысячи страниц девочек, желающих познакомиться онлайн.
— Родом из Беларуси, последние годы преимущественно жили в Бахрейне, бакалавриат в Канаде, магистратура в США. Недавно насовсем переехали в Канаду. Впечатляющий список! Как вы вообще оказались за границей?
— В Бахрейне я оказалась в 2000 году, когда музыканты поехали за границу зарабатывать на жизнь. Я была на тот момент вокалисткой при Белконцерте и заканчивала Университет культуры. Решила съездить на каникулы поработать с коллективом — и познакомилась со своим мужем. До знакомства смотрела на заграницу только в плане работы и зарабатывания на жилье в Минске. Потом планы изменились, и через год после знакомства мы поженились.
Полной эмиграцией я бы тот переезд не назвала, так как в Бахрейне все иностранцы живут по двухгодичным визам. Зато уже в 2004 году я эмигрировала в Канаду. Муж канадец, а мне даже туристическую визу не давали — боялись, что я захочу остаться в Канаде нелегально. Пришлось эмигрировать, по совету самого канадского посла.
— Какова была реакция близких на брак с иностранцем и переезд в другую страну?
— Родители увидели моего мужа впервые только после пяти лет нашей совместной жизни. Раньше у него приехать не получалось по многим причинам. Так что ехала я в 2001 году «в никуда» и теперь, будучи матерью, понимаю, как трудно должно было быть моим родителям отпускать меня так далеко, неизвестно к кому. Но они мудрые: решили, что если я не попробую, то потом буду во всем винить их. А так, если бы что-то не сложилось, всегда можно было бы вернуться. В конце концов аспирантура и общежитие никуда бы от меня не ушли в случае чего. Подруги говорили, что я смелая (я из моего окружения первая уехала за границу и первая вышла замуж). Что до кривотолков, то они тоже были: якобы я стала третьей женой арабского шейха.
— Чем Бахрейн удивил?
— Я уже не вспомню всего, но было приятно ощущать себя женщиной, к которой относятся уважительно все: от знакомых до кассиров в магазине. Из трудностей могу вспомнить языковой барьер (я учила только французский в школе и университете, а в музучилище заставили учить немецкий). Английский пришлось осваивать самой, с помощью мужа. Получилось неплохо: уже через девять месяцев я попыталась сдать TOEFL, а через три года жизни за границей поступила в канадский университет.
Привыкать пришлось к некоторым мелочам, таким как одежда (ушли мини, короткие топы, полупрозрачные провокационные вещи), поведение в обществе. B арабских странах много правил поведения для женщин и мужчин. Я это описала в своей главе по арабской культуре, опубликованной в сборнике «Cultural Intersections in Music Therapy: Music, Health, and the Person» (Barcelona Publishers).
— А с какой культурой себя идентифицирует ваш ребенок? На каком языке вы общаетесь?
— Нашей дочке восемь лет. Язык общения, конечно, английский, так как именно на нем мы говорим в семье. Я стараюсь говорить с ней по-русски — она мнoгое понимает, старается отвечать там, где может. Но вообще я заметила, что в интернациональных семьях все по-разному. У кого-то дети говорят на двух языках, но с ошибками в обоих, у кого-то второй (мамин) язык идет как иностранный, а у многих, как у нас, дети начинают проявлять интерес ко второму языку к шести. Наша дочь также изучает французский, так как в Канаде это второй государственный. Ушки у нее музыкальные — схватывает быстро.
А насчет культуры сложно сказать. Она человек интернациональный: три гражданства, a родилась в четвертой стране. Когда в школе проходят международные дни, она надевает костюм одной страны, а в руках держит еще два флажка. Хотя любимые колыбельные у нас поются на белорусском и русском.
— Чувство, что вы здесь чужая, вас саму преследовало часто?
— Я привыкла. По поводу ощущений — я считаю Бахрейн домом: тут я состоялась как жена, мать, профессионал своего дела. Со временем друзья стали ближе, чем многие родственники (что вообще характерно для экспатов, живущих вдали от родных). Да, иногда ощущаешь разницу менталитетов, но за долгие годы за границей я уже чувствую себя чужой и в Беларуси. А Бахрейн — это вообще маленький остров с половиной жителей из множества разных стран. Поэтому тут у всех свои привычки, и они переплетаются между собой, привнося новые краски. Канада в этом плане похожа: столько иммигрантов из разных уголков земли!
— Наверное, в странах, где иммигрантов много, чужая культура вряд ли вызывает отторжение. А как насчет интереса и любопытства к вашим белорусским корням?
— Конечно, за многие годы пришлось часто объяснять, что далеко не все русскоязычные любят пить водку! И что летом у нас тоже есть настоящее лето, как во всех других странах Европы. Надо мной смеются, когда я мерзну зимой: я всегда объясняю, что у нас в такую осеннюю погоду есть центральное отопление, а не включенные на +16 °C кондиционеры в общественных местах. Вообще многие знакомые уже побывали хотя бы в одной стране бывшего СССР, так что их представления изменились за последнее время.
— Долго пришлось искать свое место в Бахрейне? Легко ли удалось найти работу?
— Первые три года в Бахрейне я учила язык, пару лет занималась волонтерством: помогала как музыкант в школе для детей с особенностями развития. Именно это и привело меня в музыкальную терапию. Когда я вернулась в Бахрейн уже с канадским образованием, сразу же стала работать в частной школе для детей с аутизмом, синдромом Дауна и т.д. Со временем появились частные клиенты, дети и подростки. Вот уже 10 лет я единственный музыкальный терапевт на острове — меня еще коллеги за рубежом называют пионером музтерапии в Бахрейне.
Много было презентаций, мастер-классов, чтобы распространить знания о моей профессии. С 2011-го по 2017 год я была региональным представителем Восточного Средиземноморья во Всемирной федерации музыкальной терапии. Работу искать было сложно, так как мало кто знал 8–10 лет назад, что это такое и как я отличаюсь от обычных педагогов музыки. Вот теперь придется начинать все с нуля на новом месте, в Канаде. Но там я уже не буду в единственном числе, конечно.
— Как часто бываете на родине?
— В среднем раз в год.
— Может быть, есть что-то, чего не хватает в новой стране?
— Скучаю по маме. А ностальгии со временем не стало. Я считаю, она есть у тех, кто не в силах найти себя на новом месте. Меня жизнь научила быть гибкой (не всегда идеально получается, конечно, но стараюсь). Чего не хватает? Как музыканту, мне бы хотелось, чтобы наша система музыкального образования была перенята за границей. Тут платишь за урок фортепиано, а все остальное уходит в сторону (если только не заниматься с ребенком самостоятельно). У нас же в музыкальных школах весь комплект знаний: сольфеджио, теория, ансамбли, хоры, несколько раз в неделю основной инструмент. Ни в Бахрейне, ни в Канаде таких школ нет.
— Вы только что уехали из Бахрейна. А если бы вы могли посоветовать «нашим» перенять одну местную традицию, которая вас особенно впечатлила во время жизни здесь, что бы это было?
— Традиция быть рядом в радости и беде, будь ты родственник или друг. Отношения между родными, и, главное, уважение к старшим членам семьи. Я считаю, у нас это потеряно, к сожалению, и на людей в возрасте смотрят как на «отработанный материал». Я смотрю, как относятся все члены семьи к моей свекрови, с каким уважением взрослые мужчины говорят о своих родителях, и мне грустно оттого, что наше общество стало на западный манер ориентироваться на молодость и списывать со счетов умных, образованных, энергичных людей старше 50 лет. А мои здешние подруги в 50 лет учатся в магистратурах и докторантурах!
— Что было самым сложным в переезде: собрать и перевезти все вещи или психологически попрощаться с Бахрейном?
— Дом (мебель и вещи) мы, конечно, собирали не сами. Наняли людей из компании, занимающейся перевозками. Они все упаковывали три дня, и потом наш контейнер шел в Канаду по морям-океану более двух месяцев (только получили!). Сложно было психологически, конечно: прощаться с домом, в котором столько лет прожили, с няней, которая с нами восемь лет прожила, и самое главное — с людьми. Друзья, приятели, коллеги, клиенты и их родители. Я плакала 10 последних дней работы — со мной постоянно кто-то прощался. Зато в самолете ни я, ни дочь не плакали. Видимо, психологически уже перестроились.
— А что в Канаде, чего не было в Бахрейне, вызвало облегчение — мол, наконец-то это теперь доступно?
— Продукты в Канаде свежее и дешевле. Это касается и еды в ресторанах. Порции — да, большие, но мы уже немного привыкли (в конце концов можно забрать с собой, если половина порции нетронута). Самое главное, наверное, — это доступность красивой природы: Ниагарский водопад в 15 минутах езды от дома, огромное озеро Онтарио в 7 минутах прогулочным шагом. Дышим чистым воздухом. В Бахрейне, о ужас, я море редко видела — пешком не походишь, а пляжи приличные только в отелях и жутко дорогие. 100–130 долларов за день со взрослого либо 3500–6000 в год членский взнос. Я считаю, это слишком для островка, окруженного морем.
А еще из разряда «наконец-то» — наконец-то мы можем просто сесть в машину и поехать куда-то. Не нужны самолеты-аэропорты. До Нью-Йорка менее 700 км (это ближе, чем канадский Квебек-Сити, который я люблю как олицетворение старой Европы на Американском континенте). Читаю в «Фейсбуке», что люди на машинах до Флориды и Техаса ездят, а это 2000 км в одну сторону. Только островитяне поймут, каково это — 2 часа ждать вылета, лететь 20 минут в другую страну (Катар, например), когда эти 120 км можно на машине проехать за час.
Еще я, как ребенок в магазине игрушек, слежу за мюзиклами, концертами и шоу. Мы за неделю тут посмотрели больше, чем за год в Бахрейне! Туда сейчас мало кто приезжает с гастролями (хотя раньше были концерты мировых звезд оперы, джаза). Но тем не менее Бахрейн всегда будет частичкой нас, с музыкой, традициями, едой, неспешным образом жизни, друзьями, ставшими семьей. Люди и отношения — это самое ценное.
— Как адаптируется в новой стране ребенок?
— К моей радости, замечательно. Уже рассказывает о приятелях в школе. А ведь я боялась, что ее будет тянуть назад. Вспоминает, конечно, бахрейнских друзей, но в XXI веке легко связь держать и видеть друг друга.
— Школа в Бахрейне и школа в Канаде — в чем различия?
— В Бахрейне школа у дочери была частная, английская, первый класс с пяти лет. Обязательная школьная форма, все по правилам, включая исключительно белые носки и черные туфли. Дети в английской школе начинают читать в четыре с половиной года, к пяти годам уже пишут вовсю. В семь-восемь лет (это третий класс) в программе таблица умножения и трехзначные числа в столбики отнимаются и складываются, сочинения пишутся постоянно, много креатива. Я была довольна музыкальным отделением в бахрейнской школе (но это тут исключение из правил — в других такого нет). Много разных инструментов, есть ансамбли, хоры.
Про канадскую школу я пока мало что понимаю. Из хорошего: ребенка не надо везти в школу к 7:30 утра. Автобус забирает около дома в 8:30 (тут занятия начинаются с девяти утра) и привозит к четырем после обеда. Так как школа государственная, нет формы — это особенно обрадовало мою модницу! Пока не понимаю, как учитель будет держать с родителями связь: в Бахрейне в нашей английской школе было мобильное приложение для новостей, учитель постоянно присылала электронные письма с заданиями и классными новостями. Тут пока ничего не слышно, и вечер открытых дверей только через неделю.
— Не тянет ли обратно в Бахрейн?
— Стараюсь смотреть в будущее, но надеюсь, что не раз смогу навестить место, которое было моим домом так долго, где я состоялась как профессионал, где родилась моя дочка и где столько много дорогих моему сердцу людей. Но всегда надо смотреть вперед и видеть новые возможности. А их в Канаде много, только надо не сидеть сложа руки, а двигаться и жить с открытым сердцем.
— А мысли о возвращении обратно на родину посещают?
— Нет, абсолютно. За эти годы мое сознание изменилось, я развивалась в одном направлении, и оно не соответствует траектории развития общества в Беларуси. Беларусь уже не та страна, из которой я уехала. Я чувствую себя комфортно, зная, что с моим теперешним образованием, с моим багажом знаний, умений, знакомств я могу думать о будущем без привязки к одной стране.
От редакции
Прежде чем перевезти всю свою жизнь в другую страну, важно еще раз обдумать свое решение. И как минимум убедиться в том, что вы в курсе самых распространенных ловушек эмиграции, о которых рассказывает Анна Борец: https://psy.systems/post/uexat-i-ne-vernutsya-lovushki-emigracii.
Как организовать процесс переезда в новую страну так, чтобы все прошло максимально комфортно и безболезненно? О правилах успешной эмиграции рассказывает Ольга Юрковская: https://psy.systems/post/desyat-pravil-gramotnoj-emigracii.
Не все родители, переехавшие в другую страну с детьми, могут с уверенностью сказать, что адаптация ребенка в новом окружении была легкой и безболезненной. Как помочь школьнику пройти этот непростой период в жизни? Своим опытом делится журналист Алина Фаркаш: https://psy.systems/post/emigraciya-kak-pomoch-shkolniku-adaptirovatsya.
Елена Галочкина переехала с семьей в Канаду из Казахстана. О том, как прошел период адаптации и почему им кажется, что они живут тут всю жизнь, Елена рассказала в интервью нашему порталу: https://psy.systems/post/elena-galochkina-intervju.
