У Земфиры есть хорошая песня. Называется «А девочка созрела».

Там, конечно, больше про физиологическое взросление и созревание, но я пою эту песню про себя и чувствую ее иначе.

Я очень хорошо помню, когда созрела я. Мне было 17 или 18, но что-то раньше двадцати.

В этом возрасте очень страшно не успеть.

Что не успеть? Всё не успеть.

Поэтому хочется бежать сразу во все стороны, не теряя времени на сон.

Я была юна, свежа и длиннонога. Мужики цокали в ответ.

Мама одергивала мне юбку.

Парни звали на свидание.

Ух.

Но мне как бы не до этого. Я очень серьезная. Я отличница. Я хочу самостоятельности, вон те туфельки и шоколадку.

Юность — это прихожая взрослой жизни. Очень хочется понять правила игры. Очень хочется выяснить границы. Докуда можно? А потом что?

Границы выяснить очень просто. Надо пойти туда, куда нельзя, и посмотреть, что будет.

Вполне вероятно, что ничего, и тогда «нельзя» станет «можно».

Мама говорила дома быть в 10.

Что будет, если я приду в 11?

Какая цена нарушенного запрета?

Я попробовала.

Опоздала с возвращением домой на целый час.

В прихожей пахло корвалолом и пригоревшими котлетами. Мама лежала на диване и плакала.

— Ты меня когда-нибудь убьешь, — сказала она вместо «привет».

— Ты же знаешь, как далеко мне ехать. Я не могла быть дома раньше. Я же предупреждала.

— У меня болит сердце, я уже все таблетки выпила. 

— Мам, ну ведь я взрослая уже. Тебе надо научиться понимать это и доверять мне.

— Вот когда будешь полностью себя обеспечивать, тогда и будешь условия ставить. А пока ты живешь за мой счет...

— Мам, вообще-то я потому и опоздала, что проводила соцопросы, пытаясь заработать денег. Невозможно обеспечить себя, сидя дома.

— Я понимаю, ты стала умная, говорливая, тебе слово не скажи. Но пока я главная и плачу за все я, правила здесь устанавливаю тоже я.

Я поняла, что правила — это условия жизни, удобные их автору.

Нужно придумать правила, которые устраивают всех, — и это будет компромисс. Но компромисс — это готовность уступать. Уступать выгодно тогда, когда ты заинтересован в человеке, а не в правилах. Правила — это власть. Власть должна быть основана на авторитете, а не на страхе.

— Мам, а давай так: я буду оплачивать тебе каждый час своего опоздания. Чтобы как-то компенсировать...

— Что ты несешь? Как можно компенсировать километры моих нервов! — Мама заплакала.

Я не понимаю. Твой ребенок пытается быть взрослым и самостоятельным — почему не поддержать его? Почему надо придумать правила-шлагбаумы, а не правила-буферы?

— Завтра и послезавтра мне надо, чтобы ты встретила меня с работы. У меня будут тяжелые сумки.

— Мам, я не могу. У меня сдача проекта. Я месяц проводила соцопросы, теперь мне надо сдать анкеты и результаты в офис. И это как раз завтра и послезавтра.

— А я твоя мать, — сказала мама. — И я могу надорваться, таская тяжелые сумки.

— А нельзя перенести? Оставить их, а я в пятницу приеду, может, даже два раза.

— Что ты говоришь? Ты же знаешь, это продукты. Их надо завтра забрать.

— Мам, если я завтра не сдам результаты своей работы, то получится, что я зря работала весь месяц.

— Тебе кто дороже — мать или твои проекты?

Я в совершенном недоумении.

Что за манипуляция? Мама не хочет моего взросления. Взрослые люди принадлежат сами себе, а я принадлежу маме.

Потому что мама покупает еду и платья, оплачивает коммунальные платежи. Но я уже работаю. И отдаю деньги маме. А если бы не отдавала, то могла бы сама покупать еду. И платья. А это значит...

Мама хочет поймать мою юность, посадить в чуланчик, запереть на ключ. Но она это делает, потому что любит. Вот такая любовь-якорь.

Она хочет уберечь меня от проблем, а бережет от жизни.

И я это понимаю. Понимаю так явно, будто это я — мама. Мамина мама.

Я подыгрываю ее капризам, чтобы не расстраивать, потому что я ее люблю.

Но любовь — это ее единственная власть надо мной. И все ее попытки создать зону влияния через искусственные запреты неэффективны. 

Мама, милая, твоя девочка созрела. Для жизни. Для любви. Это же прекрасно. Не сопротивляйся этому.

Не выдумывайте шлагбаумов. Чем больше их, тем больше мне хочется сбежать. Тем более что они условны.

В доме, где есть бассейн и ребенок, можно построить много заборов, запереть на ключ все двери, пугать ребенка историями о том, как опасна вода и что можно утонуть, но лучшее, точнее, самое эффективное, что можно сейчас сделать, — это научить ребенка плавать. А для этого пустить его в воду. Почувствовать ее. Приручить.

Вам страшно. Это понятно. Это нормально. Но ведь рано или поздно вам придется осознать это и отпустить. И вот если поздно, то может быть слишком. Слишком поздно.

Научить плавать ребенка гораздо проще, чем взрослого. Взрослые, не имеющие опыта плавания в свободной воде, могут не поплыть никогда. Разве это не страшно?

Любовь — это давать человеку то, что ему надо, а не то, что у вас есть.

Любите своих детей!

Статья опубликована в 1-м номере журнала «Психология эффективной жизни». 

От редакции

Отношения с родителями влияют на всю нашу жизнь. Поэтому стоит внимательно к ним относиться и делать все возможное для их улучшения. Пока вы были маленькими, мир был прост и понятен. Родители устанавливали правила, вы подчинялись или бунтовали. В любом случае это происходило в системе координат, созданной за вас. Потом вы выросли, и старая схема отношений с родителями перестала работать. Как построить новую — неизвестно. Пять советов от психолога и бизнес-тренера Ольги Юрковской помогут вам выстроить здоровые отношения с родителями — http://psy.systems/post/pyat-sovetov-kotorye-pomogut-vystroit-zdorovye-otnosheniya-s-roditelyami

По мнению семейного консультанта Гэри Чепмена, чтобы вырастить зрелого и ответственного человека, по мере взросления ребенка необходимо менять способы общения и выражения чувств к нему. В книге «Пять путей к сердцу подростка» автор дает советы и рекомендации, которые помогут родителям стать настоящими друзьями ребенку-подростку, правильно понимать, на каком «языке любви» общаться с ним. Ищите их в нашем обзоре: https://psy.systems/post/geri-chepman-pyat-putej-k-serdcu-podrostka