Культурные люди в нашей стране до сих пор вынуждены жить бок о бок с некультурными. Для их детей это оборачивается большой травмой.
Я хорошо училась в школе. Да и пошла в школу в пять лет. Честное слово, мне двух месяцев не хватало до шести, когда нашу детсадовскую группу записали в экспериментальный нулевой класс. А оттуда перевели сразу во второй. К поступлению в школу я уже умела читать, считать, складывать и вычитать в пределах то ли 10, то ли 15. И, как гласит семейный апокриф, даже писала буквы.
А жила я в районе с устрашающим названием Лесобаза. Это была рабочая окраина, на которой к моменту моего поступления в школу встали заводы и заводских рабочих выкинуло на улицу. Кругом пьянь, бедность, разруха, рахитичные дети, почти ни у кого нет пап, а те, кто жил с отцами, никогда не видели их трезвыми. И теперь представьте, что маленькая умненькая девочка, которая в пять лет уже пишет и ходит одна с тяжеленным портфелем в школу — там учебники по четырем предметам, альбом, гербарий, сменка и обед, — добиралась на уроки по грязным подворотням этой Лесобазы.
Чтобы выйти на улицу, мне нужно было спуститься пешком с восьмого этажа. Преодолеть заградотряды из куда более старших, но не ходящих в школу детей, которые сколачивали огромные банды. Однажды, когда я бежала в спешке по грязной лестнице нашего пансионата на уроки, сверху, по перилам, кто-то в шутку спустил полный горшок. Иначе — ночную вазу. Ваза эта с грохотом пронеслась мимо меня невредимая — спасибо центростремительной силе — и, словно бомба, с грохотом разорвалась на первом этаже. Так на нашей Лесобазе развлекались.
Этот горшок, эти склизкие ступени, грязные темные коридоры на всю жизнь стали для меня символом огромной социальной опасности, которой грозит ребенку среда. Я много пишу о детстве, и меня часто спрашивают, оказалось ли оно благополучным. Не знаю. У меня была любящая и заботливая мать, которая все свободное время тратила на мое развитие. Даже когда мы в начальной школе проходили прописи, мама заполняла их вместо меня, а я зачитывалась книжкой. Мама понимала, что для ребенка, который уже умеет писать и в шесть лет читает, например, «Дочь Монтесумы», важнее удовлетворять читательский голод, чем тратить время на выведение закорючек. Однако благополучие и безопасность в доме еще не гарантируют счастливого детства, особенно в наше время, когда детям приходилось подолгу бывать одним, самим гулять и ходить в школу.
С тех пор, с первых лет моей осознанной жизни, я стала очень хорошо понимать, что люди должны жить в своем социальном круге, чтобы защитить от травмирующего и разрушительного опыта детей. Да, мне повезло и хватило силы воли, тяги к знаниям и культуры, чтобы преодолеть влияние социальной среды, не вступать в банды, не прогуливать школу, не курить с 10 лет. А многим другим моим ровесникам с Лесобазы, росшим в хороших семьях, но в плохом окружении, сил, увы, не хватило. Я видела массу трагических судеб, когда дети преподавателей, библиотекарей, инженеров со второго класса нюхали клей, с пятого курили и выпивали, с седьмого занимались сексом, а в пятнадцать рожали детей. Виноваты их родители, из кожи вон лезшие, чтобы выжить при многомесячных задержках зарплаты и еще отложить что-нибудь на призрачное будущее, в котором они надеялись купить квартиру в районе получше и вывезти детей из лесобазовского ада? Не думаю.
Кто виноват?
У меня есть неожиданный ответ — виновато государство. В нашей стране в течение 70 лет советской власти людей насильно смешивали, интеллигенция жила не то что в одном районе, но и в одной квартире с разнорабочими. Интеллигенты или «из бывших» учили сынишку игре на пианино, а за стенкой дядя Вася рычал матом и бил жену лицом о стену. Художественную, музыкальную богему и просто порядочных, образованных и состоявшихся людей помещали в толпу хамов, грубиянов, неучей, от чего прежде всего страдали дети. И не было тогда решительно никаких способов защитить ребенка от среды.
Да и сейчас нет. Население в целом окультуривается, однако разница между двумя семьями, живущими на одном этаже, до сих пор бывает огромная. В одной детей учат языкам и музыке, водят в театры и музеи, а в другой вечно пьяный папа матом орет на ребенка, который днями сидит, уткнувшись в планшет. И дети эти ходят в один сад, в одну школу. Для второго такое соседство может быть даже выгодным: во-первых, ему есть над кем поиздеваться. Во-вторых, будет на кого равняться. Дети из бедных необразованных семей, дети пусть и не бедных, но хамов часто тянутся к знаниям и культуре, почерпнуть которые могут лишь от более развитых сверстников. А вот развитым не так комфортно, потому что среда понижает, а не повышает их уровень.
В норме у любого человека должно быть одно простое и сильное желание — вырастить детей здоровыми, умными и образованными. Даже вахтеры или санитарки мечтают, чтобы их дети получили лучшее образование. Другое дело, что они не знают, как к своей мечте прийти, поэтому вколачивают ребятишкам любовь к школе подзатыльниками. «Ты, дрянь, почему уроки еще не делаешь? Будешь, как отец, всю жизнь пьяный валяться!» Дети такой вахтерши ходят в школу с детьми музыкантов, инженеров, писателей. Они даже не со школьных лет, а еще с садика ведут себя так, как привыкли видеть в семье: все решают силой и грубостью, не имеют тормозов, не хотят учиться, на уроках шумят и грубят.
Конечно, в любой социальной среде встречаются исключения: есть талантливые ученые или писатели, вышедшие с самого хтонического народного низа, а есть и мошенники с убийцами, выросшие в квартирах с отдельным кабинетом под библиотеку. Но все это большие исключения, а правило печальное: от осины не родятся апельсины. Горькая правда, в которую те, кто родился осиной, не хотят верить, а люди, которых называют благополучными, тактично ее замалчивают.
У нас до сих пор на судьбы людей влияют последствия советского смешения социальных слоев. Вы можете купить в центре Москвы или Санкт-Петербурга квартиру за 50 млн рублей, а над головой у вас будет коммуналка с вечно пьяными дядями Васями. Можете водить ребенка в музыкальную школу, на три иностранных и к двум репетиторам, но в классе у него все равно будут дети дяди Васи, которые отбирают у вашего ребенка карманные деньги, учат его ругаться матом и смотреть на телефоне порно.
В нас живут дикие комплексы, навязанные десятилетиями пропаганды. Мы приучены стыдиться желания благополучных людей жить среди своего круга. Вместо этого нам вбивали и вбивают в головы, будто мы все равны.
Равны ли мы?
Неправда, мы не равны! У ребенка, который из-за маминого курения начал говорить после трех, в 10 лет с трудом читает по слогам и сам уже покуривает, и у ребенка, чьи родители с пеленок с ним занимаются, растят в традициях книжной культуры и с детства прививают правила хорошего тона, шансы на хорошее будущее не равны. И проблема в том, что соседство с воспитанным развитым ребенком матерящегося хулигана если и изменит, то несущественно, а вот хулиган и малолетний гопник с его семьей, его дворовыми друзьями, его повадками и агрессией способен напрочь задавить развитие нормального ребенка. Такое соседство может привести к чему угодно, от дурного влияния до открытого террора.
И оградить детей от дурного влияния чуждой вам социальной страты непросто. Это в западных странах, которые сегодня называются развитыми, районы делятся на бедные и богатые. Это там учитель или врач априори живет в богатом районе с хорошей школой, где дети наркоторговцев не срывают уроки. У нас все иначе. В России в 2000-е годы был период радикального разобщения людей разных кругов, когда те, кто побогаче, похозяйственнее, покупали жилье подороже, строили закрытые дворы, записывали детей в закрытые школы. Сейчас этот процесс замедлился. Во-первых, у приличных людей деньги на это почти кончились. Во-вторых, появилось немного денег у неприличных. Ипотека и господдержка несколько сгладили разницу в доходах, и дети пьяных слесарей и уголовников снова живут рядом с детьми приличных людей.
Современные социологи и урбанисты только начали описывать проблемы, к которым привела волна расселения бараков и коммуналок в спальные районы новостроек. Раньше люди покупали там квартиры на свои деньги, еще 10 лет назад ипотека была столь дорогой, что семьи с низким достатком просто не могли ее себе позволить. Произошло некоторое обособление финансово благополучных людей, и их дети стали ходить в музыкальную школу в компании друг друга, а не продираться сквозь оравы малолетних матерщинников. Но вскоре к ним поселили переселенцев из аварийного жилья, из бараков. Добавили сирот. В Петербурге, например, в районе Новая Охта прямо сейчас можно наблюдать результаты случайного эксперимента: здесь почти 2000 квартир были выделены для бедных многодетных семей и сирот. Проще говоря, отданы под социальное жилье. Я была один раз в этой Новой Охте, приезжала в гости к знакомой. Мы вместе с ней забирали из школы ее дочь-отличницу, а во дворе увидели, как несколько совсем маленьких детей топят в ведре кошку, в то время как двое других парнишек привязывали к хвосту бездомного пса грабли. Я посмотрела на дочь моей подруги и тут же вспомнила свою Лесобазу.
Есть подобные примеры в петербургских районах Шушары, Красное Село, где массово заселяли сирот и где люди, купившие квартиры за свои деньги, теперь мечтают их продать и переехать, что маловероятно, потому что обитатели социального жилья довели жилкомплекс до такого состояния, что цены на квартиры там рухнули. Про них иногда снимают телесюжеты и пишут статьи. И каждый раз журналист рисует одну и ту же картину: мама с ребенком гуляет, а рядом пьяные дети с матом топят кошку, бросают бутылки или показывают друг другу задницы. И любой зритель, любой читатель сразу понимает всю трагедию произошедшего, потому что все были детьми и знают, как важно обеспечить ребенку благополучную среду.
Мне горько оттого, что в моем детстве вокруг было много грубости, пьянства и жестокости. Моей маме обидно, что ее насильно поместили в такие условия, когда я не могла общаться с равными, а была вынуждена прошмыгивать украдкой сквозь толпу хулиганов со следами внутриутробного алкогольного отравления на лице.
Сейчас у меня растет дочь, и мысль о благополучной среде нашу семью не оставляет. Мы живем очень уединенно фактически в глухой деревне, похожей больше на дачный поселок городских экспатов. Здесь нет задиристых детей, которые бы собирались в стаи мучить животных. Но среда благополучна только потому, что мы максимально от нее отстранились — дочь не ходит в садик и в начальную школу, надеюсь, не пойдет, мы будем учить ее дома. Хотя в детский сад ей очень хочется, она мечтает иметь много друзей. Мы даже получили для детского сада справку, но ни в один из садиков соседних поселков отдать ее даже на час в неделю не решаемся, потому что в этих садиках есть ужасные дети местных пьяниц и, простите, цыган. Я уже наслушалась родительских историй о том, как пятилетние подкарауливают на выходе из группы трехлеток и бьют малышей их же горшками. Как отбирают бантики, принесенные из дома альбомы, книжки. Сама приходила в один из окрестных садиков и увидела, как в разновозрастной группе несколько мальчиков имитируют изнасилование большой куклы, а один даже снял штаны и дергает свое крохотное причинное место.
Та же беда может случиться на любой детской площадке. Малыши в наших краях в три года в основном говорят очень плохо, а в четыре уже по-взрослому матерятся. На детских площадках можно найти мусор, битые бутылки и малолетних вандалов, на твоих глазах разламывающих качели. Однажды дочь, поиграв с детьми на площадке, дома вдруг стала говорить нам: «Я вас всех убью!» И пристегнула к угрозам смачный матерок. И когда успела нахвататься, ведь на площадке мы не спускали с нее глаз?!
Все это трагично. Я не хочу для дочери таких друзей. И уверена, что, повзрослев, дочь скажет мне спасибо за этот выбор. Лучше воспитываться дома и общаться лишь с теми, кто не бьет тебя пластмассовой машинкой по голове и не отрывает с волосами бантики.
Среда может быть плохой, но это полбеды. Куда страшнее, что для многих образованных, культурных, состоявшихся людей плохая среда неизбежна. У нас сегодня сколько-нибудь огородить ребенка от дурного влияния и отвратительных сцен могут лишь сверхбогатые люди, выращивающие детей в нуворишских замках и рассказывающие об этом журналу Tatler. Всем остальным приличным людям в нашей стране приходится пока очень стараться, чтобы их ребенок общался только с детьми своего круга.
Статья опубликована в июньском номере «Психологии эффективной жизни».
От редакции
Почему богатство, успех и власть распределяются так неравномерно, что некоторым людям достается много, а другим ничего? И какое значение при этом имеют стартовые условия и природные качества? Канадский журналист, социолог Малкольм Гладуэлл проанализировал истории бизнесменов, хоккеистов, рок-звезд, программистов, мировых гениев. Выводы, сделанные автором, вы можете прочитать в обзоре книги «Гении и аутсайдеры. Почему одним все, а другим ничего?»: https://psy.systems/post/genii-i-autsajdery.
К счастью, с развитием компьютерных технологий и Интернета способов перехода в другой социальный слой становится все больше. О социальных лифтах, ценности хорошего образования и переформатировании прежних убеждений, а также о том, как зарабатывать миллионы, читайте в статье Ольги Юрковской: https://psy.systems/post/socialnyj-lift-kak-shans-stat-millionerom.
Если возможности поменять место жительства и круг общения пока нет, можно научиться незаметно управлять окружающими и добиваться от них желаемого вам результата. Что для этого нужно? Всего лишь освоить навык чтения мыслей. И книга специалиста по искусству чтения мыслей Хенрика Фексеуса в этом поможет. Методы, предложенные автором, вы найдете в нашем обзоре книги «Как читать мысли других людей и незаметно управлять ими»: https://psy.systems/post/xenrik-fekseus-kak-chitat-mysli-drugix-ludej.