«Ваша нога сильно повреждена, и с этим ничего нельзя сделать. Вы никогда не сможете бегать, танцевать, гулять по песку на пляже, вы всегда будете испытывать боль. Поначалу вы будете передвигаться с тростью. Потом с двумя», — вот что я услышала, когда мне было 14 лет.

Конный спорт

Это было так несправедливо! 14 лет — возраст, когда все впереди. Я была наездницей в прыжках с препятствиями, «надеждой французского спорта». Прыжки с препятствиями — это великолепный спорт, когда всадник и лошадь находятся в полной  гармонии. Животное в 600 кг  бросает вызов земному притяжению и пролетает над препятствием, и всадник тоже ощущает полет. Так бывает, когда все хорошо. Но насколько этот спорт красив, настолько и опасен. Когда находишься верхом на очень крупном животном, многое определяют случайности. Однажды словно песчинка попала в точный механизм. Моя лошадь пошла на препятствие неровно. Очевидно, у нее не было в тот момент намерения его перепрыгнуть. У меня получилось выровнять ее траекторию, но этого оказалось недостаточно. И я упала с лошади. Ничего серьезного, я отделалась сломанной лодыжкой.

Травма

Через несколько месяцев, вместо того чтобы начать ходить, я продолжала испытывать сильную боль. Боль поднималась вверх по ноге, как если бы что-то поедало мою ногу изнутри. Я прошла множество обследований, рентген и МРТ. Меня отвезли в столицу к лучшим хирургам-ортопедам. Вердикт: дегенеративная болезнь, восстановить разрушенное невозможно. Это были лучшие французские хирурги-ортопеды. Значит, все так и есть. Нужно было принять эту правду.

«Прими это. Быть взрослой — это именно так», — думала я.

Но урок был слишком болезненным. Вот так, одним махом, юная «надежда французского конного спорта» очутилась в лицее вместе с другими детьми. У них были какие-то занятия и проблемы, свойственные возрасту. А я чувствовала себя не приспособленной к реальности. Я потеряла контакт с животным, с природой, с инстинктом. Я потеряла все, в чем была моя ценность! Я же не умела ничего другого!

Я сдала выпускные экзамены. Ситуация продолжала ухудшаться. Каждый шаг вызывал все бóльшую боль. Я еще только ставила ногу на пол, а мне уже было так больно, что хотелось кричать!

В четырех стенах

Я закрылась дома. Ела, иногда слишком много. Спала, часто слишком мало. И на этом все. Но самым худшим было сознание, что это должны были быть мои самые лучшие годы. Все вокруг развлекались и наслаждались жизнью, а я сидела взаперти. Я говорила себе: «Не может быть, чтобы это было реальностью. Вся моя дальнейшая жизнь не может быть такой! Должно же что-нибудь случиться!»

Пришло чувство полного личного краха. И я не понимала почему. Я же не умерла, и я даже не была в инвалидном кресле. С некоторыми происходят и худшие вещи, но они продолжают жить дальше.

Но я приняла это слово: «невозможно». Мне его навязали, а я согласилась. И этим ограничили мое существование. Невозможно, чтобы я снова начала ходить.

Освобождение

Однажды ночью я осознала, что проснулась сходить в туалет и целый час лежала в постели, собираясь с духом, чтобы встать, настолько устрашающей была перспектива снова ощутить боль. И я поняла, что не могу больше так жить.

Благодаря лошадям я поднялась очень высоко, а потом упала очень низко. Но что мешало мне снова подняться? Моя лодыжка? Но 90% моего тела были по-прежнему в рабочем состоянии. Или дело в слове «невозможно»?

И в этот момент я решила, что медики были неправы. Какой человек вообще может сказать: «Вы никогда не будете ходить»? Это, вероятно, правда, но только в тот момент и в том месте, когда и где это говорят. А кто может мне гарантировать, что через месяц, через год, через 5–10 лет никто не найдет способа решить мою проблему? Никто. Кто точно знает, что больше нигде на планете ни у одного человека нет способа, как мне помочь? Нет такого человека! И эта мысль меня освободила! Если врач был неправ, значит, это не невозможно и однажды я снова буду ходить. Остается доказать, что он был неправ.

Поиски решения

И я начала наводить справки и внимательно изучать, в чем конкретно заключалась моя проблема. Анализ — это всегда начало решения. Я научилась читать рентгеновские снимки. Стала учить язык медицинских терминов, чтобы лучше понимать свою патологию. Английский я тоже выучила, чтобы иметь возможность выражаться как можно точнее. Я изучила все новинки в хирургии, прочитала все опубликованные исследования и связалась со всеми, у кого были лучшие результаты.

Я контактировала с японцами. Они предложили мне протез из коралла.

Австралийцы предложили акулий хрящ.

Немцы — они сильны во всем, что из металла. Все очень прочное.

Не буду скрывать, я попробовала много чего, но без особого успеха. Я прошла ряд курсов реабилитации, было очень много неудач.

Операция

Когда мне было 27 лет, я нашла способ. Я нашла человека, который единственный на планете может сделать для меня совершенную операцию. Я ему позвонила. Он сказал, что не может мне гарантировать, что все получится

Представляете? В моей стране был приговор, а в другой стране было решение. И только благодаря Интернету мне открылся доступ к нему.

Несколько месяцев спустя после операции, мне было 28 лет, впервые с 14-летнего возраста я ставила ногу на землю и больше не страдала от этого. Это было чудесно! Настолько же чудесно, как и высота каблука, которую я могу сейчас носить.

Прагматика чуда

У меня был только один выбор. Или продолжать себя жалеть, обвинять целый мир в том, что со мной случилось и видеть в этом вселенскую чудовищную несправедливость. Или все-таки подняться.

Особенно трудно в таких случаях принять факт, что подниматься придется в одиночку. Даже если близкие очень любят и поддерживают, они не способны помочь. «Все будет хорошо», — говорят они. Но нет, так не будет, само все не пройдет. Трудно принять это одиночество и отправиться искать внутри себя ключ от этой закрытой комнаты, где ты заперт волею судьбы. Это больно и страшно, временами хочется разрыдаться или чтобы тебя «взяли на ручки», чтобы просто все забыть.

Спортивный характер

Когда это закончилось, когда я освободилась, я смогла снова сесть на лошадь. И когда я снова оказалась верхом, я поняла, что мне очень повезло в детстве открыть для себя спорт и соревнования, они выковали мой характер. Соревнования привили вкус к усилиям, к сомнениям и к победе тоже.

Урок философии

Моей второй удачей было изучение философии. Я училась задавать миру вопросы, подвергать сомнению уверенность и мыслить самостоятельно. «Осмелься думать сам», — говорил Эммануэль Кант, мой любимый философ. Он научил меня видеть различие между «желать» и «хотеть». Когда желаешь, тебе этого хочется. А когда чего-то хочешь, в дело вступают разум и здравый смысл. Когда я хочу разумом достичь цели, я должна хотеть пройти все этапы, которые мне позволят ее достичь. «Кто хочет результат, хочет средства», — говорит Кант. Если я хочу попасть из точки А в точку Е, я должна хотеть пройти через Б, В и так далее.

Мне хотелось снова ходить? Или я хотела ходить? Это и был тот самый главный вопрос.

Научиться раздвигать границы

Когда находишься в страдании, нужно обязательно спросить себя, что ты считаешь «невозможным». Оно и создало границы для твоего существования и причиняет боль.  

Разве я не могу уволиться и найти себе другую работу с другим работодателем, который не будет злоупотреблять властью? Разве меня не могут любить такой, какая я есть, и мне обязательно нужно похудеть?

Найти это «невозможное» — это вторая часть решения проблемы.

И быть счастливым — по-моему, это вернуть себе себя. Сама ситуация редко заставляет страдать. Нам больно из-за того, что мы ей подчиняемся, что мы ее не выбирали, что из актера мы превращаемся в зрителя своей жизни.

Научиться частичному принятию

Принять реальность — это не принять все как есть. Нужно принять только исходные данные, как в школьной задачке «дано». И затем работать над этим, чтобы прийти к результату, который нас внутренне удовлетворит. Нужно принять как данность, что придется побыть актером в сценарии, где мы не выбирали слова, это может быть и комедией, и драмой. Но мы можем вжиться в роль и трансформировать ее.

Польза трудностей

Наша цивилизация имеет тенденцию защищать нас от любой боли. Нам продают страховки, лекарства. Нас везде окружают «соломкой». Возможно, зря.

Принимать удары, обрастать шрамами, создавать себе новую кожу — это тоже обучение жизни.

Когда ты лежал на земле и поднялся, ты больше не станешь терпеть патрона-самодура, больше не будешь держаться за токсичные отношения, терпеть ложь, сплетни. У нас есть тенденция жалеть тех, кто страдал, и критиковать тех, кто ошибся в выборе пути. Но растение, росшее всегда только возле опоры, завалится при первой же грозе. И, наоборот, если оно было все время на ветру, на палящем солнце и под проливным дождем, пережило засуху, оно и дальше будет расти прямо.

То, что я сделала, не так уж и исключительно. Если я это сделала, то это может каждый. Главное — это перестать бояться грозы.           

От редакции

Как поверить, что сказанное кем-то «это невозможно!» — еще не окончательный приговор? Где взять веру в свои силы на пути к достижению успеха, как начать действовать и что вам может помешать, рассуждает психолог, коуч, гештальттерапевт Нина Рубштейн: https://psy.systems/post/gde-vzyat-veru-v-sebya.

Иногда, чтобы превратить проблему в решение, приходится заставить мозг поработать. Как убирать со своей дороги страхи, предрассудки и препятствия, выставленные чужими стереотипами, рассказывает психолог и бизнес-тренер Ольга Юрковская: http://psy.systems/post/kak-prevratit-problemu-v-reshenie.

Как не опускать руки на пути к цели, не терять мотивацию и продолжать двигаться по намеченному курсу, даже если кажется, что весь мир против вас? Психолог Александра Фомина дает несколько рекомендаций, которые помогут не падать духом: https://psy.systems/post/po-puti-k-celi-trinadcat-sovetov-kak-ne-opustit-ruki.