Liberal аrts, или «свободные искусства», — это модель обучения, направленная на развитие межпредметных гуманитарных знаний, критического и креативного мышления. Тех, кто учится вольным искусствам, часто донимают вопросами: «Так кем же ты станешь? Какая специальность будет записана в дипломе?»
Но задача этой модели образования как раз в том, чтобы подготовить специалиста, готового к вызовам современного меняющегося мира, который может видеть связи между различными профессиональными сферами, учиться новому, предлагать инновации.
Почему в наш высокотехнологичный век так важно развивать гуманитарные знания и любить литературу, объясняют специалисты в области экономики, ИТ и профессий будущего.
Тим Бахэрен, ведущий специалист в области технологий, футуролог, аналитик
Если пообщаться с инженерами и мечтателями Силиконовой долины, особенно с теми, кому перевалило за 35, скорее всего, вы услышите от них признания в любви к научной фантастике. Этот жанр кинематографа, комиксов и романов был невероятно популярен в первой половине прошлого столетия и сохранял свои позиции на протяжении второй — именно в то время, когда появились на свет большинство сегодняшних разработчиков. И это я не к тому, что научная фантастика потеряла свою притягательность, — популярность таких телесериалов, как «Мир Дикого Запада» и «Очень странные дела», предполагает, что мы до сих пор захвачены жанром, как и раньше. Я к тому, что научная фантастика имеет огромное влияние на тех, кто создает современные технологии.
Я родился во второй половине ХХ века и, как и многие мои друзья-технари, обожал научную фантастику. Мы любили ее за невероятные футуристические идеи и видели в ней высокоинтеллектуальные пророчества о грядущих временах. Но одна тема в этом жанре не давала мне покоя: когда технологии вырываются из-под контроля и восстают против своего создателя. Обычно, когда это происходит, история приобретает драматический накал: главный герой прикладывает массу усилий, чтобы либо уничтожить творение, либо приручить его. После прочтения «Франкенштейна» Мэри Шелли мне несколько месяцев снились кошмары.
Я принимал участие в десятках технологических проектов и вынужден признать, что крайне редко в процессе обсуждений и разработки уделяется достаточно внимания потенциальным негативным последствиям работы. Чаще всего мы, как мантру, повторяем: «Мы создаем, потому что можем». Конечно, в большинстве случаев новые технологии появляются в ответ на конкретную нужду. Но порой создается впечатление, что некоторые из них создаются по принципу «чтобы было».
Недавно я общался с серьезными специалистами в области кибербезопасности. Пожалуй, ни в одной из других сфер нельзя найти настолько красноречивых свидетельств обратной стороны технологического прогресса. Руководители в ИТ признались мне, что 25% их бюджета уходит на обеспечение безопасности. Ежедневно мы слышим о хакерах, ворующих личные данные, «уводящих» деньги со счетов или вымогающих деньги за разблокировку компьютеров от вредоносного программного обеспечения. Но если вспомнить, что в 1960-е Интернет задумывался как площадка обмена научными данными, становится очевидно, что его развитие приняло совершенно другой вектор.
Кроме того, технологии можно обвинять в беспрецедентной эпидемии отвлечения внимания. Недавно в Нью-Йорке я, к своему удивлению, заметил дорожный знак с текстом: «Следующая остановка для обмена сообщениями через 3 мили. Не переписывайтесь за рулем». Уровень поглощения нашего внимания технологиями просто зашкаливает. Сомневаюсь, что Стив Джобс или Марк Цукерберг планировали именно такой эффект, когда придумывали Apple и Facebook.
Современные инженеры были настолько сфокусированы на развитии новых технологий, что в результате их краткосрочные цели привели к неожиданным долгосрочным последствиям. Сегодня крупные ИТ-компании (например, как Intel) начинают всерьез задумываться о том, что в их штате не хватает гуманитариев: антропологов, психологов, философов.
Конечно, я не настолько наивен, чтобы предполагать, что кота немедленно достанут из мешка, но я надеюсь, что уже в ближайшем будущем мы начнем двигаться в этом направлении, разрабатывая технологии, которые будут не только восполнять наши сиюминутные нужды, но и принимать во внимание долгосрочную перспективу. Как раз тут и нужны специалисты в области liberal arts.
Дж. М. Олеяж, редактор Harvard Business Review, писатель
Студентов гуманитарных специальностей часто спрашивают об одном и том же: «Кем ты собираешься работать после выпуска?» И не менее часто: «Да для чего вообще сейчас нужны гуманитарные науки?» Согласно специалистам в сфере бизнеса и технологий — много для чего!
Абсолютно во всех ключевых сферах — от ИТ до правительства — начинают задумываться о том, что решить самые деликатные социальные и технологические вопросы можно лишь в гуманитарном контексте. Вот уж где «ботаники» со специальностями «История» и «Философия» в дипломах отыграются!
Тем не менее многие лидеры технологической индустрии до сих пор считают, что гуманитарные «псевдонауки» не релевантны для цифровой экономики — им подавай только точные дисциплины, так называемые STEM (Science, Technology, Engineering, Mathematics: наука — под чем подразумеваются химия, физика и биология; технологии, инженерия, математика).
Но, к примеру, венчурный капиталист Скотт Нартли, автор книги «The Fuzzy and the Techie» о важности liberal arts в век ИТ, уверен, что STEM-подход приводит к тому, что студенты получают профтехническое образование для конкретной специальности. В то время как прогресс постоянно понижает технологическую планку для многих профессий — машины умнеют и берут на себя часть должностных обязанностей.
Таким образом, если мы хотим подготовить студентов к решению крупных гуманитарных проблем, их нужно вынуждать расширять, а вовсе не сужать сферу своих профессиональных интересов. Многие из руководителей крупных ИТ-компаний имеют гуманитарный диплом, и это совсем неудивительно.
То, что сейчас действительно имеет значение, — не ваши навыки, а ваше мышление. Можете ли вы задавать правильные вопросы? Понимаете ли вы, какую проблему пытаетесь решить в первую очередь? Скотт Хартли ратует за обучение «вольным искусствам» в классическом понимании — сочетание как так называемых жестких, так и гибких навыков.
Гэри Соул Морсон, американский литературный критик, славист
Мортон Шапиро, экономист, президент Северо-Западного университета (Эванстон, Иллинойс, США)
Гэри Соул Морсон и Мортон Шапиро, профессора гуманитарных наук и экономики соответственно, написали в соавторстве книгу с ироничным названием «Cents and Sensibility» («Центы и чувства» — аллюзия на известный роман Джейн Остин «Разум и чувства»).
По их мнению, существующая экономическая модель исчерпала себя, а виной тому — недостаток гуманитарного знания. Экономика, по их мнению, игнорирует три вещи: культурный эффект принимаемых решений, действенность историй в объяснении действий людей и этические соображения. Люди не существуют в вакууме, и игнорировать этот факт не только негуманно, но и потенциально вредно.
Морсон и Шапиро предлагают необычное решение — литературу. Они советуют экономистам перенимать мудрость великих писателей, которые намного глубже проникают в суть вещей, чем социологи. В то время как экономисты воспринимают людей как абстрактное человеческое существо, романисты докапываются до мотивов и чувств личности. Например, какой социолог смог бы так живо составить образ человека, как Толстой свою Анну Каренину?
Романы также помогают развивать эмпатию. Истории в конце концов погружают нас в жизнь человека и вынуждают смотреть на мир его глазами. Многие дисциплины обращают внимание на важность эмпатии, но только литература предлагает практический способ ее практиковать.
Таким образом, все специалисты сходятся в том, что выбрать сферу профессиональной деятельности в XXI веке менее важно, чем развивать свое мышление. Как технари могут заботиться о благополучии человечества, так и гуманитарии могут применять научный подход в своей работе. Что действительно важно — не держаться за то, в чем вы разбираетесь лучше всего, а быть открытыми для альтернативных способов решения новых задач.
От редакции
Американский писатель Дэниел Пинк считает, что будущее принадлежит людям, которые обладают аналитическими способностями, но при этом умеют проявлять артистизм, творческий подход и сочувствие. В своей книге «Будущее за правым полушарием. Что делать, чем думать и как быть в век нового творческого мышления» он объясняет, почему мнение о превосходстве левой части мозга является заблуждением: https://psy.systems/post/deniel-pink-buduschee-za-pravym-polushariem.
При принятии решений важны не только рациональные суждения и доводы, но и эмоции. Как действует эмоциональный интеллект, каким образом соединить эмоции и ум, как использовать их в отношениях с другими людьми, рассказывает книга Дэниела Гоулмана «Эмоциональный интеллект: почему он может значить больше, чем IQ». Ключевые идеи автора мы собрали в нашем обзоре: https://psy.systems/post/emocionalnyj-intellekt.
Какое учебное заведение выбрать для своего ребенка, чему и как учить, чтобы он смог найти свое место в современном мире? К сожалению, далеко не все школы «одинаково полезны». О том, что такое хорошая школа, рассуждает психолог Ольга Юрковская: https://psy.systems/post/ne-vse-skoly-odinakovo-polezny.
