За последние несколько месяцев по российскому Интернету прокатилась целая волна скандалов, связанных со спорными высказываниями известных психологов и психотерапевтов об ответственности жертв за совершенное над ними насилие. Сетевая общественность усмотрела в этих высказываниях завуалированное или даже прямое обвинение жертв (виктимблейминг), и огромное количество людей сочли своим долгом заявить о неприемлемости таких высказываний.
В патриархальной российской культуре мишенью виктимблейминга в подавляющем большинстве случаев становятся женщины, чаще всего — пережившие физическое и сексуальное насилие, а также дети и наименее привилегированные социальные меньшинства. В дискуссиях на эту тему, особенно в феминистическом дискурсе, иногда сквозит идея, будто обвинение жертв — склонность каких-то особенных зловредных людей, а «нормальным» людям в целом она не свойственна. К сожалению, это не так: еще в 1966 году американский социальный психолог Мелвин Лернер в серии экспериментов доказал, что вне зависимости от личностных качеств и моральных ориентиров людям в целом свойственно верить в справедливость окружающего мира и, как следствие, приписывать жертвам различные качества, оправдывающие насилие над ними. Лернер считал, что эта вера, несмотря на свою наивность, несет в себе определенную пользу, так как она помогает людям в тяжелые моменты жизни не проваливаться в беспомощность и сохранять веру в свою способность действовать, планировать будущее и достигать целей.
Иными словами, виктимблейминг — это психологическая защита от переживания беспомощности. Когда человек встречается с проявлениями насилия над другими, его вера в собственную безопасность существенно расшатывается, и если у него недостаточно внутренней устойчивости для того, чтобы это переварить, то он незаметно выдумывает себе какую-нибудь теорию о том, что насилие было заслужено или каким-то образом спровоцировано самой жертвой. Беспомощность отступает и сменяется новым ощущением: «Уж со мной-то такого не случилось бы, я-то ведь хороший и умный, никого не провоцирую!» Цена такого самообмана очевидна: если человек игнорирует сигналы о том, что мир имеет опасные и непредсказуемые проявления, у него не вырабатывается адекватное, тонко настроенное взрослое чувство опасности, и он застревает в своей страусиной позиции.
Но это еще полбеды. Настоящая беда начинается тогда, когда человек начинает высказывать свои осуждающие, обвиняющие и стыдящие идеи настоящим жертвам насилия (например, в социальных сетях). Для жертвы это выглядит уже не как психологическая защита, а как подлое, циничное и несправедливое нападение, сознательное добивание лежачего, который не сделал ничего плохого.
Если у жертвы достаточно ресурсов для самозащиты, разгорается конфликт, как, например, в случаях с вышеупомянутыми сетевыми скандалами с массовыми расфрендами, блокировками и обрушиванием рейтингов психологов. Кстати, попавшие под раздачу специалисты в таких случаях почему-то, вместо того чтобы принести извинения за то, что оскорбили большое количество людей — с кем в Сети не бывает, — продолжают изо всех сил защищаться и пытаются упрекать разъяренных читателей в инфантилизме и неадекватности — на мой взгляд, совершенно несправедливо.
Если же жертва находится в более тяжелом психологическом состоянии, подобные осуждающие и стыдящие высказывания могут привести к усилению чувств стыда, унижения, беспомощности, закреплению симптомов, связанных с переживанием психической травмы. А когда в роли виктимблеймеров выступают люди, априори пользующиеся высоким доверием человека: старшие родственники, друзья, наставники, авторитетные психологи и т.п., — потенциальный ущерб для психики возрастает в разы.
В конечном счете виктимблейминг невыгоден всем. Обвиняющему — потому что, убегая от переживания беспомощности, он лишь временно обезболивается, но при этом упускает возможность снять шоры с глаз и остается жить в наивном виртуальном справедливом мирке. Жертве — потому что вместо поддержки и помощи в возвращении к нормальной жизни она получает дополнительную порцию унижения и обвинений. Обществу — потому что все это разрушает атмосферу безопасности, способствует нормализации насилия в массовом сознании и усложняет помощь его жертвам.
В психологии и эзотерике орудием скрытого виктимблейминга часто становится идея личной ответственности — иногда ненамеренно, в силу неудачно выбранного контекста и аудитории. Грань между прекрасной, в сущности, идеей личной ответственности и обвинением жертвы очень тонка, и заключается она именно в контексте. В самой идее нет ничего плохого, если она обсуждается в отношении обыденных, сравнительно безопасных жизненных ситуаций. В психотерапевтической работе с жертвами насилия тема собственного вклада человека в пережитый им опыт иногда действительно становится предметом обсуждения, но при нескольких условиях: если такой вклад действительно имел место, если клиент уже обладает достаточной самоподдержкой для такого обсуждения и если клиент сам считает полезным идентифицировать свой вклад, чтобы избежать подобных опасностей в будущем. Когда под видом психологического просвещения подобная риторика звучит в виде каких-то универсальных правил, свысока, в учительском тоне и без какого-либо сочувствия к жертвам насилия — это уже не просто бессмысленно, это вредно, жестоко и вызывает закономерное возмущение.
Находясь в ситуации острой травмы или хронического насилия, человек на самом деле порой не может противостоять жизни, его силы оказываются меньше обстоятельств, он может впасть в ощущение полной беспомощности и отсутствия контроля над своей жизнью. Пережив подобный опыт, люди иногда на некоторое время застревают в состоянии выученной беспомощности, и обвинять их в этом абсурдно — таковы естественные механизмы выживания, заложенные в нейрофизиологии и психологии человека.
Некоторые специалисты помогающих профессий (психологи, психотерапевты, педагоги, соцработники), к величайшему сожалению, подвержены заблуждению, что даже в таком состоянии человеку нужно и полезно говорить, что он «застрял в роли жертвы», или строго напоминать ему о необходимости нести ответственность за свою жизнь. Такой подход прямо противоречит сложившейся методологии работы с жертвами насилия, интересам клиентов и пациентов и просто здравому смыслу.
От редакции
Как женщина становится жертвой домашнего насилия? Можно ли ее обвинять в том, что она сама виновата — выбрала не того или ведет себя неправильно? В сложном вопросе разбирается Виктория Сандо: https://psy.systems/post/sama-vinovata.
Всем, кто хочет исследовать личную душевную жизнь, понять и побороть персональное чувство вины, рекомендуем к прочтению книгу практикующего психолога Марины Сульдиной «Вина мнимая и настоящая. Как научиться жить в мире с собой»: https://psy.systems/post/marina-suldina-vina-mnimaya-i-nastoyaschaya.
Как выбрать специалиста, который действительно окажет вам помощь, а не будет загонять в еще бóльшие чувства вины и стыда? На что обращать внимание в первую очередь, чтобы не стать объектом виктимблейминга со стороны псевдопсихолога, объясняет магистр психологических наук, сертифицированный гештальттерапевт Ирина Варварина: https://psy.systems/post/kak-vybrat-psixologa-chtoby-ne-pozhalet.
