Наталия Нилен родилась и выросла в Минске, но вот уже 16 лет живет в Швеции. В РБ она была журналистом, а сейчас работает переводчиком.

— Наталия, как вы оказались в Швеции?

— Вышла замуж за гражданина Швеции и переехала на постоянное место жительства вместе с сыном-подростком от первого брака.

— Какими были первые впечатления от Швеции?

— Швеция удивила размеренностью и налаженностью быта. Вместе с тем было трудно привыкнуть к шведской неспешности. Хотелось легонько подтолкнуть в спину лениво идущих и медленно говорящих. Мы же привыкли: шоколадку под язык — и бегом по делам.

Трудно было привыкнуть к отсутствию соревновательности. В школе детей друг с другом не сравнивали, никто не знал оценок соседей по парте. Соревноваться можно только с самим собой! В то же время выяснилось, как много душевных сил отнимали эта наша вечная конкуренция, вечное желание самоутвердиться, доказывая, что мы тоже не лаптем щи хлебаем.

Было также очень приятно, что возраст 40 лет для женщины здесь — это «еще», а не «уже». Поступить в вуз в возрасте за сорок — нормально, многие круто меняют профессии и переучиваются. Я последний вуз здесь закончила, когда мне было уже за пятьдесят.

— Каково было переезжать за границу с ребенком?

— Я переехала к мужу-шведу с сыном, которому в ту пору было 13 лет. Думаю, труднее было ребенку. Из большого города — в провинцию, из элитной школы — в муниципальную. Но нам всем было очень интересно, у нас была цель выучить язык, понять культурные коды, адаптироваться, увидеть страну, поездить по миру. Любопытство и доброжелательный настрой очень важны, они открывают многие двери.

— То, что вы с мужем из разных культур, сильно ощущается в браке?

— Разница в менталитете будет у нас всегда — это надо принять как данность. Если обе стороны это понимают, то проблем особых не возникает. Гораздо хуже разница в социальном уровне. Например, выучив язык, я очень остро начала понимать, что мне не о чем говорить с мужем, кроме постылой бытовухи. Парадоксально: вы оба говорите по-шведски, но на разных языках. Часто заканчивается это, как и в моем случае, новым браком с человеком, соответствующим тебе по социальному и интеллектуальному уровню.

Тут разница менталитетов часто является плюсом и источником шуток и подтруниваний. Я могу сказать: «Ну ты такой типичный швед!» — когда мой муж старается особо не отличаться от остальных и поступает, как все. Это очень шведское понятие — закон Янте, основная заповедь которого гласит: не думай, что ты какой-то особенный. С другой стороны, когда я закатываю вечеринку с русским размахом, накрытой поляной и гульбой до утра, он вздыхает и говорит: «Русские (мы все для них по-прежнему русские) не могут без драмы!»

— Шведы проявляют интерес к белорусской культуре? Или традиции иммигрантов им мало интересны?

— Если профессионально не интересуются Восточной Европой, то нет. Иногда из вежливого любопытства могут спросить, как там у вас «на самом деле». Но нет, шведы чужими традициями вообще не сильно заморачиваются. Спасибо, если вообще знают, где Беларусь находится и какая у нее столица. Хотя, надо отдать должное Лукашенко, он много сделал для Беларуси как бренда одним фактом своего существования. Достаточно сказать: «Беларусь — это там, где Лукашенко», — и шведы начинают понимающе кивать. Но глубинно интересуются только специалисты.

— Вообще часто приходится чувствовать себя в Швеции другой, чужой?

— Думаю, что ощущение культурной неприкаянности возникает скорее у тех, кто приехал просить убежища или переехал всей семьей. Им труднее понять шведскую жизнь и в нее вписаться. Отсюда — желание обустроить в новой стране свою «неприкосновенную территорию», похожую на оставленный дом, и боязнь выйти за привычные рамки. Мне иногда приходится переводить людям, прожившим в Швеции десятилетия, но так и не удосужившимся выучить язык. Увы, если нет активного желания говорить, читать и писать на языке страны пребывания, то человек навсегда останется в ней чужаком.

— Можете ли вы сказать, что найти свое место, хорошую работу в Швеции сложно?

— У меня не было необходимости искать работу, поэтому я могла позволить себе учить язык, поступить в университет, бросить его после года обучения, поступить в другой вуз, поучиться в свое удовольствие, понять, чем хочу заниматься, пойти на курсы переводчиков, потом в высшую школу для повышения квалификации. Это долгий путь, и он, к сожалению, доступен не всем.

Обычно схема приблизительно такая: если у новоприбывших нет никаких приглашений на работу, особо востребованной квалификации, знакомств или связей в стране пребывания, то им приходится начинать с малопрестижных занятий — проще говоря, идти в уборщицы, санитарки, работать в доме престарелых и т.п. Очень многие, получив постоянную работу (что само по себе непросто), так и застревают, потому что переучиваться и двигаться дальше рискованно. Лучше синица в руках. Часто эти люди, несмотря на относительную материальную обеспеченность, очень переживают потерю социального статуса.

Упертые переучиваются или повышают квалификацию в соответствии с требованиями страны (наши дипломы, даже подтвержденные и «международного образца», здесь не многого стоят), живут на небольшие деньги, но в результате получают и приличную профессию, и социальный статус. Тут важно уметь забыть, какой важной персоной ты был у себя на родине, и начать все сначала. Путь это довольно длинный: занимает от четырех до десяти (!) лет. Не всем он под силу морально и материально.

— С культурным шоком вам довелось столкнуться на личном опыте?

— Культурный шок время от времени будет проявляться, это неизбежно. Разница менталитетов — не выдумки. Например, мне поначалу было дико, что при разводе, если родительские права сохранены за обоими, дети живут неделю у мамы, неделю у папы. Казалось, что это ужасно отразится на психике ребенка. На поверку выяснилось, что нет: дети ощущают, что их по-прежнему любят оба родителя, а у мам и пап есть время для себя и своей жизни. Кроме того, очень часто разведенные родители сохраняют друг с другом хорошие отношения. Часто бывшие и нынешние празднуют совместно дни рождения детей и общаются.

— А с чем до сих пор сложно смириться?

— Не могу привыкнуть к тому, что кафе закрываются в шесть вечера и вообще вечерняя жизнь в Швеции не интенсивна. Ненавижу шведскую систему продажи алкоголя: в специально отведенных магазинах в определенное время. То есть бутылку вина в обычном продуктовом ты не купишь. А в субботу после трех и в воскресенье вообще вся торговля алкоголем закрыта. Поэтому у меня дома есть хорошо заполненный винный погреб.

— А если говорить о хорошем, какую одну черту шведского характера вы бы выделили как самую лучшую, на ваш взгляд?

— Почти полное отсутствие агрессии и бытового хамства. Здесь атрофируются наши необходимые навыки — отбрить, чтоб неповадно было, пойти по головам, выставить локти. Это все не востребовано обществом. Здесь с детского сада учат предупреждать конфликты и решать проблемы. За 15 лет в стране я только один раз столкнулась с тем, что мужчина, стоящий передо мной в очереди, отпихнул мои покупки на ленте в кассу и рявкнул, что это его место. Больше всего меня поразила собственная реакция. Я, обычно не лезшая за словом в карман, автоматически улыбнулась и сказала: «Конечно, будьте любезны!» Дядька буркнул что-то кассирше и испарился. Она извиняюще улыбнулась мне и сказала: «Не обижайтесь. Он у нас немножко особенный. Но, в общем, безобидный».

— Можете ли вы сказать, что в Швеции у вас появились друзья? Общаетесь ли с диаспорой?

— Друзья, конечно, появились. Причем очень интернациональная такая компания. С диаспорой стараюсь не общаться, ностальгия так и не накатила.

— То есть ностальгии по родине нет? Возвращаться совсем не хотите?

— Скучаю по близким. Не могу сказать, что мне чего-то не хватает. Но я из тех, кто оставляет прошлое в прошлом. Считаю, что у меня две жизни: прошлая черно-белая и нынешняя цветная. В этом году, впервые за много лет, прилетела в Минск (спасибо «безвизу»!). Что сказать — безмерно счастлива, что отношения с друзьями не изменились. А город? Город стал чужим — пустым и неприветливым. Очень «много букв» могла бы написать про сферу обслуживания, но вы ведь и сами все знаете. Так что уж лучше вы к нам!

От редакции

Как проходит период адаптации в чужой стране, сколько времени он занимает, с какими проблемами приходится сталкиваться и к чему нужно быть готовыми? О мужестве, которое необходимо переезжающим, читайте в статье психотерапевта, психоаналитика Анастасии Рубцовой: https://psy.systems/post/muzhestvo-temnye-vody-pereezda.

Жизнь после после определенного возраста часто кажется нам угасанием активности и прямым путем на скамейку запасных. Но что если подумать, что впереди еще почти половина жизни? Сидеть сложа руки еще рано! Французский психиатр Кристоф Форе, автор книги «Сейчас или никогда», объясняет, почему не стоит бояться кризиса «середины жизни»: https://psy.systems/post/zhizn-posle-50-seredina-puti-krizis-ili-perexod.

Героиня интервью в качестве положительного момента отмечает отсутствие соревновательности между детьми в школе, постоянного сравнения их друг с другом. Как традиционная система школьных оценок портит жизнь нашим детям, объясняет психолог и мама троих детей Ольга Юрковская: https://psy.systems/post/kak-ocenki-portyat-vashemu-rebenku-zhizn-i-chto-s-etim-delat.