Виктимблейминг (с английского — «обвинение жертвы») — очень сложное слово, и не только потому, что состоит оно из двух слов. Но еще и потому, что эти два слова друг с другом по смыслу никак не вяжутся. Ведь, по всей логике, если есть «жертва», то ее нужно защищать, а не обвинять! А если уж обвинять, то преступника, а никак не жертву.

Но нет. Виктимблейминг — это когда в преступлении обвиняют именно жертву. Жертву этого же преступления.

Сама виновата

Чаще всего, говоря о виктимблейминге, подразумевают домашнее насилие. Но часто и сексуальное насилие в темном подъезде окружающие сводят к тому, что «девушка сама спровоцировала». Да, именно по этой причине жертвы физического и сексуального насилия не только не обращаются в правоохранительные органы за помощью, но даже не рассказывают о случившемся своим близким — из-за этого страха «быть виноватой», почувствовать себя униженной и растоптанной окончательно.

Однажды, общаясь с юной девушкой, я как будто случайно, между прочим услышала от нее о болезненном инциденте. Девушка шла по своим делам днем, по людной дороге. За ней увязался мужчина средних лет и в каком-то из поворотов стал тянуть ее за руки, прижал к торцовой стене дома, стал обнимать ее, целовать. Девушка отбилась от него, убежала, но страх перед мужчинами остался, и до того сильными были этот страх и отвращение, что вскоре она объявила себя ЛГБТ.

Рассказывала ли она кому-то об этом? Может быть, хотя бы маме, папе? Нет. Она никому никогда об этом не говорила. И даже на консультации, рассказав об этом, вспыхнула от стыда, от смущения. Ей было стыдно о таком рассказывать. Она чувствовала свою вину за это. «Наверное, как-то не так шла. Как-то не так была одета. Если бы я рассказала об этом маме, она бы стала на меня орать, что я сама виновата, нечего по улицам в шортах ходить».

Или история другой моей клиентки — взрослой женщины, которую периодически избивает муж. Избивает сильно, до синяков, до шрамов. Она обратилась за помощью. Но не в полицию, а ко мне. Как вы думаете, с каким запросом?

«Что мне делать, чтобы муж перестал бить меня? Я уже, как могу, стараюсь его не провоцировать. Но у него нервная работа плюс алкоголь… Он потом извиняется, и, в общем-то, он хороший человек, все дело во мне! Научите меня вести себя так, чтобы меня не били!»

Здоровая ответственность и чувство вины

Как это работает?

Сперва общество (сначала в лице самых близких людей, а затем уже в лице отдаленной общественности) внушает человеку, что он всегда и во всем «виноват сам». Что бы с ним ни случилось. А затем уже и сам человек начинает в это верить и уже во взрослом возрасте причины своей боли видит исключительно в себе самом. Иначе ведь и быть не может!

Вот, к примеру, пятилетний ребенок, гуляя, смотрел по сторонам, споткнулся и упал. Родитель ему и говорит: «Тебе сейчас больно, понимаю. Будь внимательнее!» Ребенок понимает, что он сам может влиять на качество своей прогулки. «Буду внимательнее — не будет боли». Это о принятии ответственности за свою жизнь.

А вот, к примеру, того же ребенка укусила собака. Он вроде ничего такого и не сделал, просто по улице шел. Родитель, видя, что его ребенку больно, не справляясь с собственным чувством вины за то, что не уберег своего малыша от боли, скажет в сердцах: «Потому что не нужно было бежать! Сам виноват!» Ребенок и запишет себе: «Я отвечаю за все, что со мной происходит. Даже за чужие поступки. Во всем виноват только я».

Это простой пример, который на пальцах показывает, в чем разница между здоровой ответственностью и развитием болезненного чувства вины.

Сейчас принято говорить о том, что человек сам управляет своей жизнью и спрашивать надлежит только с себя самого, а не с других. Это утверждение верно, но только до какой-то степени.

Можно ли сказать о жертве авиакатастрофы «сам виноват»? Можно ли сказать жертве ограбления: «Нечего было с работы идти так поздно»? Можно ли сказать туристам, пострадавшим от наводнения в Таиланде: «Дома сидеть надо было»?

Сказать можно, и нередко именно так и говорят. Только вот насколько это верно?

Человек может управлять своим поведением. И его поведение может влиять на то, как он живет. Но никто не застрахован от встречи с психопатом, от стихийного бедствия, от катастрофы, в конце концов. 

Если чувство ответственности и вины в человеке развито умеренно или достаточно (то есть он отличает то, на что он может повлиять, а на что — нет), встретившись с психопатом, он запросто от него уйдет.

Если же человек привык всегда и во всем «быть виноватым», то, получив первую пощечину, скажет себе: «Значит, нужно было вести себя по-другому». А после очередных побоев он не только оправдает действия своего партнера, но и «сольется» с ним в единое целое.

В психологии это явление носит название «стокгольмский синдром». Это такой механизм психологической защиты, когда жертва начинает сочувствовать агрессору и верить в то, что ее жертвенность оправданна с точки зрения какой-то большой цели.

Принятие на себя ответственности за чужие поступки, за то, на что ты никак не можешь повлиять, — прямой путь к неврозу. И к собственному разрушению. Все начинается с детства. Будьте внимательны к своим детям!

От редакции

Жертв сексуального насилия в любой форме негласно принято осуждать: «Сама нарвалась. Почему не сопротивлялась? Если не виновата, почему не пошла в полицию? Написала заявление — а вдруг ты все врешь?» Когда мир накрыла волна признаний голливудских актрис, которые пострадали от харассмента, в ответ им полетели упреки: «А что ж вы молчали раньше? Почему согласились?» Рассуждает на эту непростую тему Екатерина Попова: https://psy.systems/post/xarrasment-pochemu-oni-soglasilis.

Специалист по межкультурной коммуникации Елена Ваичикауска-Повольнова рассказывает, как ей удалось преодолеть чувство стыда и вины и научиться давать отпор уличным приставаниям: https://psy.systems/post/dikaya-koshka.

Виктимблейминг может проявляться открыто, а может, как и любой вид агрессии, быть скрытым. Как защитить себя от скрытой агрессии, объясняет психолог Юрий Карпенков: https://psy.systems/post/skrytaya-agressia.